В ночь на 10 февраля 2014 г. во дворе дома № 278 по ул.Комсомольской в г.Южно-Сахалинске одним из запоздалых прохожих был обнаружен труп молодого мужчины.

      Прибывшая   к месту происшествия следственная группа во главе со старшим  следователем следственного отдела  по г.Южно-Сахалинску Следственного управления Следственного комитета РФ (далее СО СУ СК РФ) по Сахалинской области  Тюриной Н.И.(она же впоследствии  Титова Н.И.),  совместно с судебно-медицинским экспертом,  в  03 час. 35 мин. начала  производить осмотр  трупа.  Результатом осмотра явилось   написание нескольких предложений в протоколе осмотра места происшествия, в котором был отражен факт того, что только в  лобной области  слева у погибшего имеются ссадины, больше никаких телесных повреждений не обнаружено. В 04 час.30 мин. осмотр места происшествия группа успешно закончила. По окончании этого следственного действия  в процессуальном документе Тюрина указала, что производилась фотосъемка и, якобы, ничего не изымалось. Правда при этом странным образом забылось, что в кармане одежды погибшего на самом деле  был обнаружен мобильный телефон.

            С чувством исполненного долга следователь покинула место происшествия, а труп неустановленного мужчины был отправлен в морг.

            Как  выяснилось впоследствии, погибшим оказался 42-х летний житель г.Южно-Сахалинска Докшин С.П.  До этой трагедии он проживал именно в доме № 278 по ул.Комсомольской, возле которого и было обнаруженного его тело. Факт гибели Докшина С.П. был зарегистрирован в СО  по г.Южно-Сахалинску 10.02.2014 г. документом под № 201пр-14. 

       В тот же день по словам матери  погибшего Докшиной Н.Д., ближе к полудню она со своими родственниками самостоятельно отыскала место нахождения тела сына и опознала его. При этом телефон, ранее обнаруженный в процессе осмотра места происшествия, всё это время находился у следователя. Наверное сказались  издержки тяжелой службы, или какие-либо иные странные обстоятельства, в силу  которых  следователь забыла осмотреть телефон и позвонить по указанным в нем номерам знакомым и близким, дабы установить личность погибшего и уведомить родственников или знакомых о его гибели. Что ж, бывает. Хотя вряд ли можно считать это нормой. Далее события стали развиваться ещё более странным образом.

        Согласно  заключению судебно-медицинской экспертизы  №: 36/132 от 14.04.2014 г., проведенной   судмедэкспертом ГБУЗ «Сахалинское областное бюро судебно-медицинской  экспертизы» Астаховым А.Г., предварительно предупрежденным об уголовной ответственности за заведомо ложное заключение по ст.307 УК РФ, « смерть  Докшина С.П. наступила в результате комбинированного отравления  этиловым спиртом и наркотическими веществами, что подтверждается наличием этилового алкоголя в концентрации  1,0 % (промилле) в крови, трамадола в печени; следы седуксена и неустановленного вещества в моче».  При этом, как это ни удивительно, внешние телесные повреждения в виде ссадин в лобной области (что было отражено в протоколе осмотра трупа Докшина С.П. на месте происшествия) эксперт Астахов не заметил. Или не захотел по каким-то причинам их замечать ?  На этот вопрос должны были ответить следователи с учетом результатов комиссионной комплексной экспертизы. Но, как видно из материалов   проверки и уголовного дела, это они даже не попытались сделать. Интересно по каким причинам: запредельной занятости, недопустимого безразличия или низкой профессиональной подготовки? И куда в дальнейшем смотрели многочисленные проверяющие?

              В своих неоднократных жалобах  Докшина Н.Д., указывала, что выводы  эксперта  не могли соответствовать действительности, так как она твердо знала, что  ее сын наркотики никогда не употреблял. Заключение эксперта  было не убедительным и не обоснованным, по её мнению, и по ряду  других причин.    Так, экспертом был  указан, как это ни удивительно,  не тот  цвет волос на голове погибшего, а также не та одежда, которая на самом деле была одета на его теле. У матери погибшего создалось впечатление, что производилась экспертиза трупа совершенно другого человека, не её сына. Кроме того, ранее в морге она видела на голове погибшего кровь, куртка, в которую он был одет, также была испачкана кровью. В связи со всем увиденным она стала требовать провести дополнительную комплексную  экспертизу для определения реальной фактической причины смерти.   

            Далее события стали развиваться с удивительной быстротой: спустя несколько дней после похорон, которые состоялись 14.02.2014 г., Докшина Н.Д. прибыла в  Сахалинское  областное бюро судебно-медицинской экспертизы,  где ей  стало известно,  что одежда, которая была на ее погибшем сыне, по указанию эксперта Астахова А.Г. в срочном порядке, уже 19.02.2014 г., была уничтожена что само по себе является грубейшим нарушением закона. При этом срочное уничтожение одежды мотивировалось тем, что Докшина Н.Д. якобы отказалась от её получения. На самом деле мать погибшего такое решение не принимала и не расписывалась ни в одном документе об отказе от вещей своего сына. На ум приходит закономерный вопрос: с какой же целью так быстро и без уведомления заинтересованных  лиц экспертом были уничтожены личные вещи  Докшина С.П.? И по какому праву? Об этом остается только догадываться. Может быть это было сделано потому что на них остались следы насилия в отношении погибшего и они (эти вещи) могли послужить вещественными доказательствами?  Наверное на этот вопрос можно будет ответить, сопоставив вышеизложенное с другими фактами, которые будут описаны далее. Следует однако отметить, что по факту самовольного уничтожения Астаховым А.Г. вещей Докшина С.П. и внесения искаженных фактических данных в заключение экспертизы  следственным отделом по г.Южно-Сахалинску на основании заявления Докшиной Н.Д. был зарегистрирован материал проверки  № 985пр-14 от 10.06.2014 г.

            Пытаясь найти сочувствие и поддержку в организации и назначении дополнительной экспертизы, возбуждении уголовного дела и проведении объективного, всестороннего расследования  с целью установления фактических обстоятельств гибели сына, Докшина Н.Д.   обращалась  к следователям и их руководителям в следственные органы, а также в прокуратуру Сахалинской области. Но при этом систематически наталкивалась на стену равнодушия. Чего ей стоило только общение с руководителем следственного отдела по г.Южно-Сахалинску Старковым А.В. Докшина Н.Д пояснила, что  последний произвел на нее впечатление равнодушного   молодого чиновника, который с надменным видом сразу  сказал, что денег на производство экспертизы у следствия нет и предложил ей финансировать затраты по проведению экспертизы за свой счет.  Оказавшись в безвыходной ситуации, она вынуждена  была заплатить 250 тыс.рублей, после чего  стала ожидать результаты дополнительной экспертизы.

        А тем временем  следователи с завидным упорством выносили раз за разом постановления об отказе в возбуждении уголовного дела и в отношении эксперта Астахова по факту уничтожения им  вещественных доказательств (одежды), и по факту трагической смерти Докшина  С.П.    При этом основаниями принятия таких решений были указаны: в первом случае отсутствие в действиях Астахова состава преступления, во втором (гибели Докшина) вообще отсутствие события  преступления. Данные решения   обжаловались Докшиной Н.Д. в различные инстанции, в том числе прокурору области Рябову Н.А. и руководителю СУ СК РФ по Сахалинской области Заболиченко  А.А., откуда  приходили уведомления об отмене принимаемых следователями решений,  многообещающие ответы с обещаниями взять на контроль (усилить, углубить и т.п.), проведение проверок и принимаемых решений. Но очень скоро потерпевшая ощутила на себе всю призрачность  этих обещаний, так как однотипные постановления выносились следователями вновь и вновь. При этом они даже не затрудняли себя изменением текстов постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела, тупо и решительно, практически слово в слово, переписывая  тексты предыдущих постановлений, меняя только даты составления вышеуказанных документов. При этом у вышестоящего начальства ни разу не возник вопрос: а в чём же заключалась вновь проводимая проверка? Кем и какие проводились проверочные мероприятия и в чём выразился их результат? И вообще оторвали ли проверяющие хоть раз от кресла свою «пятую точку» для того, чтобы реально попытаться разобраться в существе вопроса, то есть сделать то, за что они получают от государства заработную плату и что они обязан были сделать по закону?

            В конце концов убитая горем мать добилась эксгумации тела своего сына, после проведения которой было произведено его повторное  судебно-медицинское исследование.      

Ознакомившись с заключением  комплексной комиссионной экспертизы  № 269м/10/14, выполненной экспертами научно-исследовательского института судебной экспертизы- СТЭЛС из г. Челябинска с 11 октября по 17 ноября 2014 г. на основании постановления вынесенного 10 октября 2014 г. следователем  СО по г.Южно-Сахалинску Ли  М.Д., наверное пришли бы в недоумение, а то и в  ужас, повидавшее многое опытные российские следователи, но только не доблестные следственные и прокурорские работники Сахалинской области.

Так, вот: согласно этому заключению  установлено, что в ходе экспертизы трупа Докшина С.П., проведенной экспертом Астаховым А.Г., многие органы, в нарушения установленного порядка подобных исследований, не вскрывались и не изучались. В частности, подъязычная кость при первичном вскрытии не исследовалась вообще, мочеточники не вскрывались, мочевой пузырь не вскрывался, а следовательно и моча погибшего на исследование не изымалась. Межреберные мышцы при первичном исследовании, как это ни удивительно, не рассечены.

При этом в ходе комплексной комиссионной экспертизы трупа Докшина С.П., проведенной экспертами научно-исследовательского института судебной экспертизы- СТЭЛС из г. Челябинска, обнаружены переломы ребер слева ( с 5 по 8), перелом 6 ребра справа, перелом подъязычной кости. А левая почка погибшего Докшина С.П. вообще отсутствовала. Не правда ли сами по себе странные и заставляющие задуматься факты?

         Согласно выводам  этой же экспертизы переломы ребер, подъязычной кости  не имеют признаки прижизненности, могли образоваться в результате погрешностей  в ходе секционного исследования трупа или в ходе его не щадящей транспортировки.  Однако, в заключении № 132 Астаховым было указано что подъязычная кость и щитовидный хрящ не повреждены. В то же время достоверно установлено, что подъязычная кость  при первичном вскрытии не исследовалась. Даже не специалисту в области медицины или криминалистики  понятно, что такое повреждение, как перелом  подъязычной кости возникает в результате  удушения, скручивания шеи, либо ударе в область горла. Как-то уж очень локализованное это повреждение, не так ли? При этом механизм образования подобного рода повреждений можно было выяснить достаточно просто. Но, как ни удивительно, и по этому поводу у бравых сахалинских правоохранителей вопросов не возникло.

             В тоже время фактические данные, изложенные в заключении комплексной экспертизы, прямо указывают на фальсификацию результатов секционного исследования трупа Докшина С.П. и судебно-химического исследования биоматериалов экспертом Астаховым А.Г..

           А это разве тогда не означает, что Астахов А.Г. сделал заведомо ложное заключение? И не по этой ли вот причине так поспешно была уничтожена одежда Докшина С.П.? Кроме того возникает вопрос кто же так мог  глумиться над телом Докшина С.П., что переломал ему  ребра, подъязычную кость и похитил левую почку. И для чего? А может почка была  повреждена, как это бывает в результате сильных ударов, ведь несколько ребер слева также были сломаны? И именно поэтому она непонятным образом исчезла? Интересно когда и с чьей помощью? Чем больше изучаешь обстоятельства данного дела, тем больше возникает вопросов, на которые до сих пор почему-то удивительным образом не пытались, и  не хотят  отвечать сахалинские следователи. Почему? Это просто наплевательское отношении к своим профессиональным обязанностям, или нечто большее? Кто ответит на этот вопрос? Может для этого необходимо назначить новое руководство в сахалинские следственные органы и прокуратуру, которое будеут более добросовестно выполнять свой профессиональный долг?

           Согласного   этого же заключения смерть Докшина С.П. могла наступить самопроизвольно вследствие острой сердечно-сосудистой недостаточности, обусловленной гипертонической болезнью  в сочетании с врожденной  аномалией   сосудов сердца.  Незначительное  содержание алкоголя в тканях трупа в пределах 1-1,5% не могли сыграть роль в наступлении смерти. 

            Но ведь с этой аномалией сосудов  Докшин С.П. служил в погранвойсках, проходил строгие медицинские комиссии. И вдруг сердечная недостаточность, т.е. остановка сердца. При этом причинно-следственная связь никем не установлена.Что могло вызвать такие последствия, удары или какое-то иное воздействие?  Не  так давно  в г.Белгороде врач избил пациента, который впоследствии скончался от сердечной недостаточности.    Так, вот согласно заключению экспертов, остановка сердца  потерпевшего произошла в результате аритмии, возникшей от нанесенных ударов в живот. В этой ситуации все предельно ясно и виновного уже справедливо осудили.

            Но вот сахалинские следователи таких версий даже не рассматривали, хотя для этого было и остается не мало поводов и оснований.

            Так установлено, что 09.02.2014 г. около 22 часов Докшин С.П. и  его  знакомый П. распивали спиртное в автомобиле последнего, припаркованного около  5-6 подъездов дома № 278  по ул.Комсомольской в г.Южно-Сахалинске.  Примерно в 01 час П. якобы проснулся в автомобиле и ушел домой. При этом, по его словам, Докшина С. в автомобиле уже не было и он его не видел.  Взяв такое объяснение следователь Ли М.Д. вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, не смотря  на то, что  к этому времени  у следствия уже было заключение комплексной комиссионной экспертизы, согласно которому смерть Докшина С.П. наступила за 4-5 часов до начала  осмотра трупа на месте происшествия, т.е. в период с 22 часов 35 минут до 23 часов 35 минут 09.02.2014 г.  А в это время, как видно из нами написанного выше,  Докшин С.П. находился ни где ни будь, а в автомобиле, в котором распивали спиртное, что, кроме того, подтверждается показаниями и объяснениями целого ряда лиц. Тогда что же произошло в автомобиле(микроавтобусе) гражданина П.? Почему этот вопрос не возник в голове следователей и почему они не отработали очевидную версию произошедшего? По каким причинам это сделано нам не понятно. Безразличие? Непрофессионализм? Или?  Более того: следователями даже не был произведен осмотр салона микроавтобуса, не изымалась и не исследовалась одежда тех лиц, которые находились вместе с погибшим впоследствии Докшиным С.П. в микроавтобусе на предмет обнаружения следов крови, микрочастиц, а возможно и иных следов преступления. И, по нашему мнению, вполне понятно даже простому обывателю, не говоря уже о специалистах, что если бы в указанный период времени  смерть Докшина С.П. действительно наступила на улице у подъезда дома, то его тело очень быстро бы обнаружили в столь не поздний час многочисленные прохожие  и жильцы дома. Но, насколько нам известно, данная версия следствием не принималась во внимание, поквартирный обход в доме не проводился, хотя это обычная для подобных случаев процедура, очевидцы, свидетели не устанавливались. А это уже просто вопиющий непрофессионализм. Или что-то другое?

      Несмотря на указанные выше обстоятельства и факты, уголовное дело по факту более чем странной гибели гражданина Докшина С.П. возбуждено не было, а перманентная  доследственная   проверка ограничивалась вынесением следователями постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела, которые раз за разом отменялись, о чем мать погибшего уведомлялась( правда не всегда) и все повторялось вновь и вновь и по одному и тому же сценарию. Только вот в уведомлениях матери погибшего с завидной  настойчивостью на разных уровнях, разными должностными лицами,  неизменно сообщалось, что оснований   для  возбуждения уголовного дела нет.

        Создается впечатление, что все делалось (или наоборот ничего не делалось) для того, чтобы выиграть время. Вы зададите вопрос какое время?  А наверное то, по истечении которого уничтожатся сами по себе  все следы и доказательства неслучайной  гибели Докшина С.П. Тогда это что: попытка замолчать происшествие, или скрыть преступление?  А ведь, судя  по всему, оно несомненно имело место быть.

            Но вот однажды, спустя более  полугода после  получения комплексной экспертизы и, наверное, тщательного его изучения, следователи и их руководители словно прозрели, увидев в факте гибели Докшина С.П. признаки состава преступления. А может это прозрение наступило еще и по тому, что Докшина Н.Д обратилась с очередной жалобой  к Председателю  СК России. И вот в итоге наступившего озарения (а главное очень быстро- всего через полтора года после смерти Докшина С.П.), старший следователь следственного отдела по г.Южно-Сахалинску СУ СК РФ по Сахалинской области Титова Н.И. 20 июля 2015 года наконец вынесла постановление о возбуждении уголовного дела № 6060481 по факту гибели Докшина С.П. по ч.1 ст.109 УК РФ. В постановлении она указывает  «Принимая во внимание, что имеются достаточные данные, указывающие на признаки  состава преступления, предусмотренного ч.1 ст.109 УК РФ…..» Т.е. достаточные данные были и ранее, но вот уголовное дело не возбуждали. По какой причине- не хотели, или что-то выжидали? Кто ответит на этот вопрос.? Чтобы непросвещенному читателю было понятно что такое ст.109 УК РФ даем маленькое пояснение: это причинение смерти по неосторожности. Интересно, как это ещё не раскрыв преступление гениальный следователь уже установили умысел потенциального злодея? При этом именно тот следователь, который ранее в данном происшествии ничего криминального не заметил. Чтобы было еще немного понятнее поясняем: санкция ч.1 ст.109 УК РФ предусматривает максимальное наказание в виде 2-х лет лишения свободы. А такое преступление по нашему законодательству относится к категории преступлений небольшой тяжести. Преступления такой категории, оставаясь не раскрытыми, статистику  не портят, да и как правило оперативные службы по ним работают далеко не всегда. Кроме того, немаловажным является и то, что по истечении более 2-х лет это дело вообще может быть прекращено за истечением сроков давности. Интересно, правда?

            Понимая это (проконсультировавшись с юристами), признанная потерпевшей по  данному уголовному делу 20.08.2014 г. Докшина Н.Д. обратилась с жалобой-ходатайством в порядке ст.124 УПК РФ к руководителю Следственного управления СК РФ  по Сахалинской  области  Заболиченко А.А. с просьбой отменить постановление следователя, как незаконное и возбудить уголовное дело по факту гибели сына по  ч.4 ст.111 УК РФ, то есть умышленному причинению тяжкого вреда здоровью, повлекшему по неосторожности смерть потерпевшего. За подобное деяние действующим законодательством предусмотрено совсем другое наказание: до 15 лет лишения свободы, а само это преступление   относится к категории особо тяжких.

      Но и в этот раз развитие ситуации пошло не совсем понятным здравомыслящему человеку путем и в очередной раз не в соответствии с российским уголовно-процессуальным законодательством. Так, согласно требованиям ст.124 УПК РФ, руководитель следственного  органа должен рассмотреть жалобу в течение 3 суток, при этом в исключительных случаях допускается рассмотрение жалоб в срок до 10 суток, о чем в обязательном порядке извещается заявитель. По результатам рассмотрения жалобы руководитель следственного органа выносит постановление о полном либо частичном  удовлетворении жалобы либо об отказе в ее удовлетворении. Заявитель должен быть незамедлительно уведомлен о решении, принятом по жалобе.

       На самом же деле, спустя более месяца потерпевшая получила  не постановление, как это предусмотрено законом, а письмо от 23.09.2015 г. № 216-203-2014  за подписью Заболиченко А.А. Нет необходимости цитировать его полностью, дабы не утомлять этой писаниной читателя, поэтому  остановимся лишь на отдельных моментах этого «произведения». В своем письме Заболиченко А.А.  даже не потрудился ответить на поставленные потерпевшей вопросы о незаконности вынесенного следователем постановления. Вместо этого в его ответе были  изложены какие-то словесные трюки с трудно уловимым смыслом. Приводим часть этих пассажей дословно:  « Вместе с тем, возбуждение уголовного дела по ч.1 ст.109 УК РФ не препятствует при установлении обстоятельств, указывающих на причинение тяжких телесных повреждений Докшину С.П., повлекших по неосторожности его смерть, даче юридической оценки виновным лицам по ч.4 ст.111 УК РФ.» Если правильно понимать витиеватые изречения господина Заболиченко  уголовное дело можно было возбуждать по любой статье УК РФ, но только не по тяжкой.? Или главное отписаться, что дело возбуждено?

                   Далее в этом письме сообщается, что в   отношении  эксперта    Астахова в  очередной раз в возбуждении  уголовного дела почему-то отказано.

                   Однако, в связи с необходимостью проверки нового довода об отсутствии левой почки у трупа Докшина С.П. при проведении повторной судебно-медицинской экспертизы, данное решение отменено, материал направлен в следственный отдел для проведения дополнительной проверки. Интересно, что этот «новый  довод»  они ранее по неизвестным никому причинам не замечали, а обратили на это внимание спустя более полугода после получения заключения комплексной экспертизы? Опять странности замысловатой сахалинской криминалистики?

                    Далее г-н Заболиченко вновь сообщает, что ход и  результаты расследования уголовного дела находятся на контроле в следственном управлении.

           Но вот позвольте нам усомниться в этом. Кто его так контролирует, что если даже в постановлении о назначении  последней комплексной судебно-медицинской экспертизы от 27 августа 2015 г., производство которой поручено экспертам Российского центра судебно-медицинской экспертизы, следователь Титова Н.И. ставит вопрос: «Какова  давность  смерти трупа Докшина С.П.?». Подобного рода перлы впору включать в репертуар сатирику М. Задорнову.  Конечно это не смешно, а очень и очень грустно. Откуда такой непрофессионализм?   Почему даже руководитель следственного управления систематически нарушает закон и наплевательски относится к выполнению своих прямых служебных обязанностей? Или подобное поведение работников правоохранительных органов  Сахалина необходимо считать нормой. Тогда прискорбно наше будущее.

                   Вот что еще не должно остаться не замеченным. В течение полутора лет указанные выше должностные лица неоднократно принимали решения об отказе в возбуждении  уголовного дела,  получается по фактически надуманным основаниям, т.е. принимали незаконные решения. Что это, если не укрывательство преступлений?  По нашему мнению как раз именно это. Однако по сей день они и их руководители находятся на своих местах и чувствуют себя весьма комфортно.  А  как осуществлялся  ведомственный и прокурорский надзор?  Вряд ли надлежащим образом.  На наш взгляд самое время  Генеральной прокуратуре, Следственному Комитету России обратить пристальное внимание на процессы, происходящие в островных правоохранительных органах и дать справедливую оценку их деятельности (или бездеятельности?).

                    Наверное высоким государственным инстанциям давно пора более внимательно посмотреть на этот удаленный островной регион  с аномальными явлениями в виде  абсолютного равнодушия и вопиющей безответственности в указанных выше правоохранительных структурах. Может тогда у жителей этого отдаленного региона появятся проблески надежды на справедливость, на торжество закона, на неравнодушное отношение к своим бедам и заботам со стороны людей, которые должны обеспечить всё это по роду своей службы. Во всяком случае очень хочется на это надеяться.

                                                                                              Южно-Сахалинск- Москва

Василий Пчела  (материал подготовлен Межрегиональным

Агентством журналистких расследований).